Тенор Роберто Аланья продемонстрировал свое умение петь не только оперу
Прославленный тенор Роберто Аланья, выступивший в воскресенье в Концертном зале им. Чайковского, ответил на восторженную реакцию московских меломанов с южной страстью. Номера, спетые артистом на бис, составили третье, самое длинное отделение концерта. Когда оркестр исчерпал свои возможности, Аланья перешел на пение а капелла.
Тенор Роберто Аланья считается одним из самых очаровательных среди нынешних звезд. В каждом из его оперных героев есть что-то от обаятельных проходимцев, сыгранных Жераром Филиппом. Даже если на сцене он клянется в вечной любви до гроба, в этом нет ни капли сентиментальности или слащавости.
Аланья завоевал себе место под солнцем, победив на International Luchano Pavarotti Competition, и с тех пор не сдает своих позиций. Его репутацию не подорвал даже прошлогодний скандал в "Ла Скала": публика освистала Аланью в первом акте "Аиды", и он уехал из театра, не допев спектакль до конца. Но довольно быстро пришел в себя, по-прежнему поет ведущие роли в лучших театрах мира (в столицу тенор приехал после серии спектаклей в "Метрополитен-опера"), ни на кого не держит зла и рассказывает в интервью, что оперный мир - это большая семья.
От певцов такого ранга публика обычно ждет не только концерта, но сопутствующего ему шоу. И Аланья полностью оправдал все ожидания. В программу выступления тенор включил целую обойму шлягеров и спел фрагмент из оперы, написанной его родным братом Дэвидом. Еще тенор удивил сменой костюмов: во втором отделении появился в синем атласном пиджаке и черной рубашке, а в одном из номеров на бис вообще скинул пиджак. И непринужденно держался на сцене: дружески пожимал руку дирижеру Александру Сладковскому, аккомпанировавшему ему вместе с оркестром Государственного Эрмитажа, целовал руки скрипачкам и раздаривал поцелуи зрительницам, преподносившим ему букеты. Неувязка вышла только с партнершей, молодой певицей Селин Бирн (сопрано). Она неплохо пела, но когда Аланья становился перед ней на колени или пытался обнять, чувствовала себя неловко, поэтому до поцелуев и объятий на сцене, которыми оперные исполнители грешат последнее время, дело не дошло. Но ко второму отделению певица раскрепостилась, и пока Роберто пел арию влюбленного Неморино, сидела у ног дирижера и строила партнеру глазки.
Каждый выход Аланьи публика встречала взрывом аплодисментов, но эффектнее всего получились номера на бис. Аланья, растроганный всеобщей зрительской любовью, раздавал автографы на программках концерта, будто кинозвезда, а когда закончились все номера, подготовленные оркестром, спел сицилийскую песенку об осле, подражая в ней крикам "и-а, и-а". Но аплодисменты не умолкали, и певец, вызвав переводчицу из-за кулис, объявил, что исполнит песню собственного сочинения о Боге, и запел ее, молитвенно сложив руки, чем немного успокоил зал, и на финальных фразах удалился за кулисы.