25 мая в Санкт-Петербурге начнется XV Международный фестиваль классической музыки «Музыкальный Олимп», на который кроме российских музыкантов приедут исполнители из Германии, Франции, Италии, Азербайджана, США, Австралии, Кореи, Сингапура, Латвии и других стран. Фестиваль проводится одноименным фондом, президент которого Ирина Никитина, пианистка и победительница многих международных конкурсов, рассказала «РР», откуда сегодня берутся звезды академической музыки и как продавать классику слушателю.

О классической музыке

1. Как стать звездой мировой классической музыки сегодня?

Существуют два основных пути: через конкурсы или с помощью большого мастера, который действует как продюсер: представ¬ляет потенциальную звезду миру и привлекает к ней дополни¬тельный интерес. Например, под крылом великого австрийского дирижера Герберта фон Караяна в свое время родилась Анне-Софи Муттер, а Анна Нетребко — под крылом Валерия Гергиева.

2. Классическая музыка — это прибыльная профессия? Каковы гонорары самых известных исполнителей?

Они, конечно, отличаются от гонораров поп-звезд. Таких зара¬ботков, как у Элвиса Пресли или Мадонны, в классической музыке не может быть априори. Потолок — 150-300 тысяч евро, это для певцов. А для исполнителей на музыкальных инстру¬ментах — 100-150 тысяч евро.

3. Много ли у нас музыкантов с мировым именем?

Молодых звезд — в возрасте 20-30 лет — у нас почти нет. Живем на багаже нашей предыдущей школы. Юрий Башмет, Владимир Спиваков, Валерий Гергиев — они как были тридцать лет назад, так и остались. Проблема с молодым поколением. Я не знаю ни одного масштабного молодого скрипача. Дирижеры постепенно появляются, но уровня Гергиева пока никого нет. Получается, что сейчас у нас всего восемь-десять имен, и каждый их концерт — событие. Их даже сравнивать не с кем на российской сцене.

4. Почему же наших звезд так мало?

У нас пробелы на всех уровнях музыкального образования. Как мы рассыпались на атомы в конце прошлого века, так до сих пор собраться не можем. В 80-х—90-х годах много музыкантов уехало за рубеж, и страна осталась без педагогов. А вот в 70-х — 80-х юных талантливых исполнителей было огромное количество. До середины 90-х жюри международных конкурсов знали, что если русские появились, они уж точно войдут в призеры. Сейчас это совершенно не факт.

5. А кто сейчас на мировых конкурсах показывает лучшие результаты?

Очень много азиатских музыкантов. Если раньше мы иронизиро¬вали над ними: мол, они техничные, но что они могут чувствовать в классической европейской музыке, ведь это не их культура, то сейчас я сама встречаю столько азиатских музыкантов, которые и чувствуют, и понимают, и работают просто невероятно! Они ра¬ботают так, как мы, наверное, работали в советское время, когда понимали, что нам главное — выехать, победить на междуна¬родных конкурсах, пробиться. У них такая же ситуация сейчас. Когда человек понимает, что таких, как он, тысячи, он хочет стать лучшим. А у нас не тысячи хороших музыкантов, а один-два.

6. Может, в современной России просто нет спроса на классическую музыку?

У нас действительно меньше концертов, которые знакомят с новыми исполнителями. К нам приезжает процентов десять-двадцать мировой музыкантской элиты. Например, венгерский пианист Андраш Шифф в Цюрихе выступает четыре раза в год, а у нас он появится раз в три года. Или вот немецкую скрипачку Анне-Софи Муттер мы привозили последний раз в 2006 году, а в Лондоне и Париже она обязательно играет один-два раза в год. Что же ка¬сается нашей публики, то у нее невероятный слушательский опыт. Но в 90-х он просел, потому что нас накормили не тем: приезжали третьесортные артисты, которых в афише объявляли «всемирно известными». В результате снизилось доверие к именам.

7. Но тем не менее концерты классической музыки окупаются? Это выгодный бизнес?

Концерты классической музыки нигде в мире не окупаются уже давно, и к этому уже давно все нормально относятся. Концерты, оперы и фестивали всегда на дотациях. И Зальцбургский фестиваль, и Люцернский, и в Бирмингеме, и в Эдинбурге — все это существует благодаря спонсорам, меценатам, людям, которые понимают, что такое культура.